Семейная школа
Константин Николаевич Истомин (1886 – 1942).
До 19 января 2020 года в Инженерном корпусе Третьяковской галереи (Лаврушинский переулок) идёт выставка прекрасного художника - Константина Истомина. На встрече с Константином Сутягиным дети спросили, кто его любимый художник? Среди прочих, Константин упомянул и про Истомина. Выставка большая. Очень рекомендуем всем сходить, тем более, что очереди в Инженерный корпус нет даже в выходные. А сначала предлагаем вашему вниманию статью Константина Сутягина об К.Истомине, опубликованную на нашем сайте в 2015 году.
Революция 1905-го года помогла многим художникам из объединения «Маковец». Например, А.В. Шевченко, уехав на это время в Париж, учился живописи в мастерской Каррера. А Константин Истомин – отсидев за участие в беспорядках в тюрьме - уезжает в 1906-м году в Мюнхен и поступает в студию Шимона Холлоши, где знакомится с В. А. Фаворским. В 1909 году вернувшись из Мюнхена, они поступают в МГУ на факультет Истории искусств. В 20-м веке каждый художник должен быть еще и искусствоведом.
В. А. Фаворский, «Портрет Истомина»
Первая мировая война, контузия, революция, гражданская война, ранение, тиф… И два десятилетия плодотворной творческой деятельности параллельно с преподаванием во ВХУТЕМАСЕ.
Член объединения «Маковец» (1922 – 1923 гг.)
Член-учредитель объединения «Четыре искусства» (1924 – 1929 гг.)
Фаворский писал, что в Мюнхене у Холлоши «единственной пластической темой был человек, его форма, всегда в простых позах и строгих постановках. […] простая поза человека в понимании ученика становилась и предметной, и типичной, и пространственно содержательной, и ритмически цельной».
Да, именно: содержательная человеческая фигура – Истомин оказался хорошим учеником:
Даже ножки девушке криво поставил, а как хорошо! так и надо – к таким ручкам.
И розовый шарфик на черном платье – одно вытекает из другого, ритмично и цельно, как на греческих вазах.
Путешествуя по Италии и Греции, Истомин изучал античное искусство и не мог не заметить, что передавать объемы - вовсе не живописная задача. Что живопись оперирует пятнами и линиями - именно они и создают музыку. А объем – может быть, может не быть, не важно.
Художник Александр Лабас, которого Истомин пригласил своим ассистентом во ВХУТЕМАС, вспоминал, как тот любил контровой свет (т.е. источник света находится сзади – фигура на фоне светлого окна).
Контровой свет обобщает предмет, убирает ненужные детали.
Яркий свет сзади делает предмет плоским, превращает его в пятно - тем самым решая трудную проблему для художника, прошедшего академическую выучку: нет соблазна писать объем.
Александр Лабас: «Он считал, что решать предельные контрасты почти от белого и до черного нужно цветом и только цветом, и что можно взять сильнее, чем в натуре. Сохраняя цветовое отношение, можно и выделить какие-то предметы, даже прорисовать, но опять же, эта линия должна участвовать как цвет, всё равно цветовые пятна и цветовые линии. Мы с Истоминым всегда занимались долго, иногда много раз меняли решения, когда не удавалось достаточно ясно подойти к намечаемой задаче. Он был очень внимателен к моим высказываниям, и я всегда чувствовал себя с ним хорошо.
…Константин Николаевич одно время очень увлекался силуэтным решением, вешал обобщающие занавески (тюль перед натурой против света), чтобы яснее увидеть силуэты, цветовые контрасты светлого и тёмного - не света и тени, а цвета освещенной стороны и цвета теневого силуэта».
Обращение Истомина к теме «окно» берет свое начало в мюнхенской школе Ш. Холлоши. Но у Холлоши окно служило исключительно источником света. А у Истомина окно - это еще и взгляд наружу, попытка связать интерьер с внешним миром:
Здесь он, безусловно, идет за Матиссом. Но Матисс пишет «снаружи» так же, как «внутри»: мир за окном – это декоративное продолжение интерьера. У Истомина главное – это не декоративная плоскость, а человек. Он стремится показать его «в целом мире», причем пейзаж за окном так же работает на раскрытие образа героя картины:
Сюжеты те же, что и у Матисса: женская фигура в интерьере… Та же обобщенность лиц, рук, интерьера… Но Истомин добавляет модели какого-то человеческого отношения, тепла, «задушевности» – чем совершенно не озабочен Матисс. У Матисса женские фигуры – как золотые рыбки в аквариуме. А у Истомина – чувствуешь, что этим девушкам-вузовкам зябко, что от окна дует, но впереди жизнь, вокруг целый мир, счастье… За окном по Мясницкой люди ходят, месят ногами снег… А потом улицу переименуют в Кировскую, и начнется война. (Истомин умер в 1942-м году, в эвакуации, в Самарканде).
Матисс несомненно мощнее. Этим он и велик – своим олимпийством. Ведь «душевность и мягкость» рождают ненужные вопросы, а там недалеко и до слез. Французы более формально относятся к холсту, и это правильно: живопись должна просто радовать глаз. Их красота менее "личностная"... Или, может быть, личности их более твердые.
Учитель - Холлоши, венгр... Немецкая школа… Французская школа... А при всём этом Истомин - совершенно русский художник. Почему? В чем это заключается? Живопись Истомин не такая отвлеченная. Он смотрит на холст не снаружи (как надо), а изнутри. Он пропускает картину через себя, вплоть до пейзажа за окном – дурацкая русская привычка! - и греется им, и плачет за компанию. Это и есть отличие.
